Как Тренк стал рыцарем - читать онлайн

Глава 1, в которой рассказывается, кто такой Тренк Тысяча Ударов

Я хочу поведать тебе о маленьком рыцаре по имени Тренк Тысяча Ударов, таком храбром и сметливом, да в придачу добром и великодушном, что слава о нём разнеслась от гор до самого моря. В те времена, как ты помнишь, это был почти весь мир, потому что Америку ещё не открыли.

А ведь никто не мог и предположить, что Тренк станет прославленным рыцарем. Родился он в крестьянской лачуге, где дождевые капли просачивались сквозь ветхую соломенную крышу и в воздухе постоянно висел дым от открытого очага. В лачуге жили его отец Хауг, его мать Марта, младшая сестрёнка Миа-Мина и, конечно, сам Тренк вместе с тощей козой и маленьким поросёнком. Все они спали в крошечной комнатке на глиняном полу. Отец Тренка был крестьянином, и если ты думаешь, что это совсем неплохо (хотя тогда не было ни тракторов, ни молотилок), то, увы, это не так. Во времена, о которых пойдёт речь в этой книжке, крестьянам не принадлежали ни лачуги, в которых они жили, ни земля, которую они возделывали, ни коровы, которых они доили, ни свиньи, которых они растили на мясо. Даже сами крестьяне, их жёны и дети себе не принадлежали.

Да, даже они сами, их жёны и дети принадлежали не себе! Всеми ими владел рыцарь. Он жил в большой, гордой крепости, построенной на высоком холме, и крестьяне трудились на него не покладая рук. Они были обязаны отдавать ему оброк – часть выращенного зерна, капусты и репы; часть мяса их свиней и часть сыра из молока их коров и коз. А если рыцарь требовал, чтобы крестьяне работали на его полях или вырыли ему новый колодец, срочно, хоп-ля! – им приходилось бросать все дела и бежать к рыцарю, забыв о работе на своей земле. В это время их собственные зерновые посевы гнили на поле, недоеные коровы мычали от боли, но рыцаря это не беспокоило. Если крестьянин не делал того, что требовали, его просто хлестали кнутом, ведь крестьянин тоже был собственностью рыцаря.

Да, так было во времена крепостного права, и крестьянские мальчишки и девчонки наверняка ломали голову, что же им сделать, чтобы не влачить всю жизнь жалкое существование. Ведь они с малых лет помогали родителям на полях, отгоняли ворон от фруктовых деревьев, пасли домашний скот, но всё равно жили впроголодь, потому что рыцарь забирал у их семьи всё самое лучшее.

– Вот я вырасту и избавлю вас от этого, – заявил Тренк, когда однажды вечером его отец вернулся домой весь в синих рубцах от кнута. – Никогда я не стану крестьянином и не позволю себя бить господину рыцарю! Не дождётесь! – Он и его младшая сестрёнка Миа-Мина шли по деревенской дороге и вели за собой козу с поросёнком, чтобы те пощипали траву на обочине.

– Что же ты можешь сделать? – спросила Миа-Мина и дёрнула за верёвку, подгоняя козу. – Недаром говорится: крепостным родился, крепостным и помрёшь.

И это была истинная правда. Но Тренк не собирался с этим мириться.

– Тогда я сам стану рыцарем, – решительно заявил он.

Его сестрёнка так рассмеялась, что у неё выскользнула из рук верёвка. Пришлось им вдвоём гоняться за козой по всей деревне. И в тот вечер Тренк больше не заводил разговоров о своей мечте.

Но всё равно через некоторое время все его мечты сбылись, а как и почему – я сейчас расскажу.

Глава 2, в которой рассказывается, как управляющий увёл отца Тренка

Это случилось прекрасным июньским днём, когда на полях так ярко сверкал золотом рапс, что солнышку, чтобы не отстать от него, приходилось светить особенно старательно. И вот в такой приятный день, уже под вечер, в лачугу Тренка постучал управляющий из замка. Но постучал он не потому, что дверь была заперта, а чтобы показать хозяевам, что к ним пришёл приличный человек с хорошими манерами. При виде управляющего все жители деревни бросились по домам и затаились, не высовывая носа.

Тем временем солнышко спряталось за ближним лесом, а небосклон засиял всеми оттенками красного. Хауг, отец Тренка, только что сказал жене, что завтра тоже будет прекрасная солнечная погода, и он собирается хорошенько прополоть поля, убрать сорную траву, а Тренк и Миа-Мина должны будут ему помочь.

– Ну и ну! – удивлённо произнёс Хауг, услышав стук. – Что за поздний гость к нам пожаловал?

– Сейчас я открою! – воскликнула Миа-Мина.

Только не думай, что эта девочка была такой воспитанной и услужливой! Просто ей надоело помешивать похлёбку в висевшем на цепях над очагом котле и смотреть на сморщенные кусочки прошлогодней репы, которые плавали в воде, – весь ужин бедняков. При этом у неё так громко и грозно урчал живот, что с непривычки можно было испугаться.

– В этом нет необходимости, – раздался усталый мужской голос, и в потоке света, который струился сквозь низкий дверной проём, вся семья увидела, как управляющий, слегка смущаясь, отогнал палкой поросёнка, который безуспешно обшаривал своим маленьким розовым пятачком глиняный пол в поисках чего-нибудь съедобного. – Прошу прощения за вторжение, Хауг Тысяча Ударов, но я опять вынужден забрать тебя в замок.

Скорее всего, ты не знаешь, кто такой управляющий, и поэтому не понимаешь, почему мать Тренка испуганно схватилась за голову, а сестрёнка тихонько взвизгнула (совсем как поросёнок), и почему Тренк сжал кулаки. Лишь его отец покорно встал с табурета.

– Раз уж так получилось, значит, так тому и быть, – сказал он со вздохом. – Не надо извиняться, управляющий, коли ничего нельзя изменить.

Такой вот управляющий работал в те времена на своего феодала и рыцаря. Он уводил в замок всех крестьян, которые отдавали рыцарю недостаточно много зерна, капусты и репы, свинины или гусей. Там над ними вершили суд и чаще всего приговаривали к порке кнутом, если только хозяину замка не приходило в голову другое наказание, более мягкое, что случалось, к сожалению, нечасто. Наверняка и тогда встречались добрые и милосердные феодалы, которые хорошо относились к крепостным и редко подвергали их порке. Но рыцарь Вертольт Лютый, на земле которого жил отец Тренка, уж точно был не из их числа.

– Ох беда, ох беда! – в отчаянии причитала мать Тренка. – Хауг, ты опять не заплатил оброк?

Управляющий сокрушённо кивнул, и было заметно, что он не очень охотно выполняет свои обязанности.

– Как и раньше, – буркнул он. – Как каждый год.

– Где ничего нет, и отдать ничего нельзя! – возразил Хауг и сунул ноги в деревянные башмаки-пантины, хотя было лето, и он, как и все жители деревни, ходил босой, потому что пантины надо было беречь к зиме. Но ведь не мог же он явиться к своему господину с грязными босыми ногами. – Если наш господин рыцарь…

– Да хранит его Господь! – с благоговением воскликнула мать Тренка и почтительно присела в книксене.

– …если наш господин рыцарь не понимает, что он дал мне скудный, каменистый и бесплодный клочок земли и урожая с него не хватает даже на то, чтобы прокормить мою семью, – сказал Хауг, – если он не понимает, что мы и так голодаем и что у нас не найдётся даже обглоданной куриной косточки, которую мы могли бы отдать ему как оброк…

– …тогда наш господин рыцарь старый усатый дурак! – воскликнула сестрёнка Тренка и тут же прикрыла себе ладонью рот. Ведь если её слова дойдут до ушей хозяина замка, то, как ты, конечно, понимаешь, на следующий день не только её отца будут пороть кнутом.

Но управляющий был хороший человек. Он без охоты выполнял свою суровую работу и всякий раз стыдился, когда ему приходилось вести бедного крестьянина к рыцарю.

– Я не слышал, что сейчас сказала девочка, – вздохнул он. – Ведь у деток тихие голоса. Но ты, Хауг Тысяча Ударов, всё равно пойдёшь со мной. Впрочем, я могу немного подождать, если твоя жена захочет собрать тебе в дорогу еды. Потому что подземелье в замке холодное и пустое, кормить там не кормят. Да ты и сам уже знаешь.

– Еды? Откуда её взять-то, милый? – сердито отозвалась мать Тренка. – Господин управляющий ведь видит, что у нас нет ни крошки!

Управляющий заглянул в котёл, висевший над огнём, в котором всё ещё тихо бурлила водянистая похлёбка, и снова вздохнул.

– Ну, как знаете, мне всё равно. – Он пожал плечами.

Хауг уже стоял возле двери.

– Ничего, переживём! – заявил он. – Ещё одна порция кнута меня не убьёт. Если господин рыцарь…

– Да хранит его Господь! – снова воскликнула мать Тренка и почтительно присела в книксене.

– …и на этот раз выберет для порки то же место, что и в прошлом году, мне вообще это не повредит. На моём седалище давно уже образовались мозоли.

Сказав это, он шагнул за порог. Управляющий торопливо вышел следом.

Но вдруг он остановился.

– И мясной оброк был у вас недостаточным, – заявил он матери Тренка, почти извиняясь. – Боюсь, вам придётся отдать господину рыцарю вашу свинью. – И он ткнул палкой в бок поросёнка, который похрюкивал, обнюхивая его кожаные башмаки.

– Но ведь он ещё не вырос! – воскликнул Тренк. – Он же ещё маленький ребёнок!

– Из таких получается самое нежное жаркое, – мрачно возразил управляющий и после этих слов наконец ушёл из бедной лачуги Тренка, чтобы отвести Хауга к рыцарю.

Глава 3, в которой рассказывается, как Тренк убежал из дома

Ты можешь себе представить, как злился Тренк, какое им овладело отчаяние, когда управляющий скрылся в темноте. Возможно, мальчику было даже слегка стыдно. Ведь это не пустяк, когда твоего родного отца уводят из дома, чтобы выпороть!

Конечно Тренк и раньше видел, как управляющий уводит его отца в замок, но в этом году он уже подрос и понимал, как всё это ужасно несправедливо.

– Нет, нельзя же так! – воскликнул Тренк. – Господин рыцарь…

– Да хранит его Господь! – воскликнула мать и почтительно присела в книксене, хотя управляющий был уже далеко.

– …дал нам такой скудный клочок земли, что на нём ничего не растёт, а после этого бьёт нашего отца кнутом за то, что мы не отдаём ему часть урожая! Пусть он тогда даст нам хорошую землю! – И мальчик так сильно стукнул кулаком по деревянному столу, что дерево загудело. – Но такую землю он, конечно, оставляет для себя самого! Обманщик! Бандит!

– Да, бандит! – подхватила его слова Миа-Мина, но тут мать поскорее зажала ей рот ладонью. Ведь кто знает, что случится, если кто-нибудь подслушает и донесёт рыцарю, что говорят о нём в бедной лачуге.

– Тише, умоляю вас! – прошептала мать. – Мало вам горя! Хотите ещё больше беды накликать? Чтобы стало хуже?

– Хуже? – огрызнулся Тренк. – Разве бывает хуже? Нам нечего есть, господин рыцарь бьёт кнутом отца да ещё и поросёнка сейчас отберёт.

– Поросёночек! – завыла Миа-Мина и бросилась его ловить. Она прижала его к себе и стала гладить розоватую спинку, на которой появилась первая, совсем мягкая щетина.

Тем временем в лачуге стало совсем темно, ведь тогда, конечно, ещё не было электрических ламп. И не думай, что у бедного крестьянина хватало денег на свечки. Раз уж темнело, то темнело и всё тут, ничего не поделаешь. Единственным источником света был очаг в центре комнатки, но дрова тоже приходилось беречь, поэтому он горел не всю ночь.

– Мы не в силах ничего изменить, – прошептала мать. Её голос звучал теперь так тихо и опечаленно, что у Тренка разрывалось сердце. Никто не может вынести, когда его мама грустит. – Ваш добрый отец делает всё, что может, но раз нет урожая, то нет и оброка.

– А где нет оброка, там хлещет кнут, – добавил Тренк. – Каждый год, каждый год, каждый год! И никогда, никогда ничего не изменится! Я стыжусь, что моего отца прозвали «Тысяча Ударов», потому что он часто получает кнута от нашего рыцаря!

– Мы не в силах ничего изменить, – снова прошептала мать и улеглась спать на набитый соломой мешок. – Крепостным родился, крепостным и умрёшь, ты крепостной на всю жизнь! – Тут Тренк услышал, что она зарыдала. Всхлипнула и его младшая сестрёнка.

Тренк чувствовал, как у него в животе всё сильнее и сильнее разгорается ярость. Ему хотелось немедленно побежать в замок и ударить господина рыцаря метлой по спине или хотя бы поговорить с ним. Но Тренк был уже умным и знал, что тогда произойдёт. Его просто бросят к отцу в тёмное подземелье под замком, где холодно и сыро и даже днём туда не проникают лучи солнца. А это никому не поможет.

– Крепостным родился, крепостным умрёшь, ты крепостной на всю жизнь! – прошептал Тренк и от злости пнул ногой воздух, но случайно попал по поросёнку, и тот с громким визгом забился в дальний угол лачуги.

– Всё равно нельзя обижать моего Хрюнчика! – сердито прошептала Миа-Мина. – Он и так скоро попадёт в рыцарский котёл в замке! – и она опять зарыдала. Тогда Тренк внезапно понял, что дальше так жить нельзя. Что-то должно случиться. Когда горе становится невыносимым, неожиданно находится выход.

– Миа-Мина! – прошептал Тренк. – Перестань реветь! Я знаю, что мне делать!

По другую сторону от крошечной кучки углей, которые уже еле тлели, вздохнула во сне мать на мешке, набитом соломой. Ты ведь догадываешься, что у бедных крестьян в те времена не было ни настоящей кровати, ни постели. Но если человек много работал целый день и вечером чуть не падал от усталости, тогда он крепко спал и на старом мешке.

– Ничего ты не знаешь! – сердито прошептала Миа-Мина. – Просто ты хочешь меня успокоить! Раз ничего не поделаешь, что тут тогда говорить?

– Кое-что можно сделать! – воскликнул Тренк так громко, что едва не разбудил мать. Но, к счастью, не разбудил. Потому что это было бы совершенно некстати. – Крепостным родился, крепостным умрёшь, ты крепостной на всю жизнь! Да, так говорят! Но есть и другая поговорка: «Городской воздух делает свободным!»

– Городской воздух делает свободным! – с трепетом прошептала Миа-Мина. Она уже слышала эту поговорку. Она означала, что крепостной крестьянин, убежавший от своего господина в город, становился свободным, если господин не находил его в течение года.

– Я пойду в город! – прошептал Тренк. – И возьму с собой Хрюнчика! Так будет лучше. Я не хочу, чтобы его съел наш рыцарь!

Миа-Мина неожиданно разволновалась.

– Совсем один? – спросила она. – Ты пойдёшь совсем один, Тренк? Неужели ты не боишься, что по дороге тебя съест страшный дракон?

В те времена ходило много историй об огнедышащем драконе, который жил в окрестных лесах. Люди говорили, что у него из ноздрей вырывалось пламя и поднималось до самого неба.

– Не-е, не боюсь! – ответил Тренк, хотя сам испугался. Надо сказать, что про дракона он как-то не подумал. – Пускай только попробует!

– Что же ты будешь делать в городе, Тренк? – спросила Миа-Мина. – Ведь ты ещё маленький!

– Маленький, но сильный! – заявил Тренк. Он знал это точно, потому что поднимал даже тяжёлые мешки с зерном и сдвинул с места вола, когда тот заупрямился и не хотел идти. Тренк изо всех сил толкнул его в зад, и вол пошёл дальше. – А если всё будет в порядке, я заберу вас к себе, и мы заживём лучше всех! Хей-ха-хо-хе! Тогда никто не посмеет называть нашего отца Хауг Тысяча Ударов!

– Нет, Хауг Тысяча Ударов это и вправду неприятно, – прошептала Миа-Мина. – Тренк, и ты станешь богатым? Построишь для нас дом? Наш собственный дом, который будет принадлежать нам, а не господину рыцарю?

Тренк всё-таки побаивался, ведь он никогда не был в городе и не знал, как там жили люди и чем он будет там заниматься, как заработает на пропитание и одежду, да ещё на корм поросёночку. Ведь он был ещё маленький мальчик, не забывай. Но ему не хотелось пугать сестрёнку.

– Там видно будет, – храбро заявил он. – Когда-нибудь я увезу вас в город, и тогда больше никто не посмеет отца и пальцем тронуть.

– И нашего поросёночка они не съедят, – добавила Миа-Мина. – Ой, Тренк, какой ты храбрый!

– Да, точно! – подтвердил Тренк и обрадовался, что из голоса сестрёнки пропала дрожь. – Когда проснёшься утром, не рассказывай никому о том, что я задумал. Иначе господин рыцарь вышлет в погоню своих воинов на лошадях. Они поймают меня и бросят в подземелье замка. А маму крепко поцелуй от меня и скажи, что всё будет хорошо.

Тут он намотал на руку верёвку, на которой они водили поросёнка, и сильно дёрнул, потому что маленький лентяй никак не понимал, зачем ему просыпаться среди ночи и куда-то идти, когда в это время он всегда спит крепким сном. Но Тренк, конечно, был сильнее, и поросёнок, недовольно хрюкая, поплёлся за ним.

Мальчик вышел из дома в звёздную ночь. Дорога белела под лунным светом и звала вперёд, на север, туда, где находился город, о котором Тренк так много слышал и где хотел найти своё счастье.

Но всё получилось совершенно иначе.

Глава 4, в которой ты узнаешь, как Тренк познакомился со странной девчонкой

Не знаю, доводилось ли тебе когда-нибудь отправляться в путь ночью при лунном свете. Вообще, это жутковато, особенно если ты ещё мальчишка и к тому же почти совсем один.

Тренк не прошёл и ста шагов, как ему ужасно захотелось вернуться в пропахшую дымом родную лачугу и лечь спать на соломенный матрас. И кто знает, если бы он не вспомнил о рыданиях матери и печали сестрёнки, о том, что отец проведёт ночь в холодном подземелье, что их милого Хрюнчика зажарят в замке, то, может, он и вернулся бы домой.

Но теперь Тренк даже не оглядывался на спящую деревню, где лишь иногда мычала во сне чья-то корова. Вместо этого он тащил за верёвку поросёнка и смотрел вперёд, изо всех сил пытаясь одолеть свой страх.

– Мы с тобой вдвоём отправились в странствие, Хрюнчик, – сказал Тренк, но его голос прозвучал в ночной тишине так жутко, что лучше уж было молчать. Кроме своих шагов он слышал лишь какие-то неясные звуки в полях, ведь тогда ещё не было ни автомобилей, рокочущих на далёкой автостраде, ни самолётов, ни вообще ничего. Разве что иногда страшновато ухал филин или пищала какая-то маленькая птичка. Но в остальном вокруг было тихо, словно в склепе, и ты можешь мне поверить, Тренк радовался, что с ним был поросёнок, живая душа, хотя тот упрямился, и его приходилось тащить силой.

Да, Тренк проявил невероятную храбрость, в одиночку отправившись сквозь тьму неведомо куда. К счастью, в ту ночь хотя бы светила луна, большая и круглая, а ещё сияли мириады звёзд, иначе Тренк даже не видел бы, куда ему идти. А так у него под ногами белела пыльная дорога с глубокими колеями от тележных колёс, изрытая копытами коров и волов, которых гнали на пастбище. Поэтому Тренк всё ещё ощущал себя как дома.

Но потом дорога нырнула в лес.

Тот лес был небольшим и нестрашным, и днём Тренк с сестрёнкой иногда забирались в его чащу в поисках грибов или ягод, но ночью он казался совсем другим – очень-очень тёмным и очень-очень страшным и опасным. Не забывай, что в те времена в лесах водились волки и медведи и что они в тот день, возможно, ничего не ели, и поэтому обрадуются появлению вкусного, маленького поросёнка и не очень вкусного, костлявого крестьянского мальчишки и устроят себе пир. Да ещё где-то неподалёку бродил страшный дракон.

– Хрюнчик! – прошептал Тренк. – Хрюнчик, теперь тебе надо вести себя очень тихо!

Но тот, кто когда-нибудь гулял с поросёнком по ночному лесу, знает, что дело это непростое. Поросёнок хрюкал, повизгивал и тянул за верёвку, потому что свиньи не отличаются храбростью, а для маленького свиного пятачка в лесу полно незнакомых и опасных запахов. Поэтому поросёнок в испуге носился взад и вперёд, верёвка задевала ноги Тренка, путалась в кустах. Одним словом, поднялся такой шум, что ночные птицы даже вылетали из гнёзд.

– Хрюнчик! – прошептал Тренк. – Ты разбудишь медведей и волков, да и всех других диких зверей!

И тут он услышал нечто страшное. В кустах бузины, недалеко от дороги, что-то заворочалось, зашевелилось. Шум был таким, что Тренк понял: это не какой-нибудь небольшой зверёк вроде кролика, а довольно крупный зверь.

– Хрюнчик! – прошептал Тренк и от страха словно остолбенел. Ненадолго притих даже поросёнок.

А опасное нечто крикнуло: «Ха!», выскочило перед Тренком на дорогу, взмахнуло толстой, узловатой палкой, крикнуло: «Хо!», «Гром и молния!» и что-то там ещё, что в те времена кричали люди, когда хотели кого-то напугать. Но ведь Тренк с поросёнком и так уже испугались!

Возможно, ты этого не знаешь, но тогда в лесах водились не только медведи с волками, не только драконы, но и разные нехорошие люди, например, бандиты и разбойники. Они подстерегали в лесной чаще крестьян, когда те везли на рынок фрукты и овощи, но особенно им нравилось нападать на богатых рыцарей и благородных дам, грабить которых было ещё интереснее, потому что у них были ювелирные украшения, золото и вообще дорогие вещи, которые нравились разбойникам и бандитам. И когда кто-то выскочил ночью из куста и крикнул: «Ха!», «Хе!» и «Гром и молния!», что мог подумать Тренк? Конечно, он подумал, что на них с Хрюнчиком напал лесной разбойник с палкой.

– Не надо! – закричал Тренк пронзительным голосом, который показался ему совсем чужим. Хрюнчик в панике носился вокруг него и опутал ноги Тренка верёвкой так туго, что мальчик не мог никуда убежать. – У нас ничего нет, пустые карманы! Мы с Хрюнчиком идём в город.

– Что? – удивился разбойник. – Надо же!

Между тем он вышел на дорогу. Тренк разглядел его при слабом лунном свете, проникавшем сквозь листву, и чуть не упал от удивления (а ещё из-за того, что его ноги были туго обмотаны верёвкой).

– Ты девчонка!

Ужасный, страшный разбойник из куста бузины оказался девчонкой, ненамного выше, чем сам Тренк. Тощей девчонкой с длинными, светлыми косами и в платье с передником. А ещё у неё был грубый, скрипучий голос.

– Ты совсем чокнулся, что ли? Шастаешь ночью по лесу с поросёнком, – сказала девчонка. – Такое и в страшном сне не приснится.

– Так ты от нас пряталась? – с надеждой спросил Тренк, выпутывая ноги из верёвки. Это оказалось непросто, потому что теперь Хрюнчик что-то нюхал возле ног девчонки, и Тренку это не нравилось. Его Хрюнчик не должен дружить со всяким встречным-поперечным, кого они случайно увидели ночью в лесу. – Ты услышала наш шум и спряталась от нас в кустах?

Тут Тренк заметил, что ему вдруг стало хорошо. Всё-таки какая удача, что из кустов на них выскочил не злой медведь или волк, не разбойник, а девчонка, которая сама их испугалась.

– Ерунда! – заявила девчонка скрипучим голосом и почесала Хрюнчика за ухом. – Просто осторожность никогда не помешает.

Тренк подумал, что он именно это и имел в виду, но благоразумно промолчал.

– Если тебе тоже надо в город, можешь пойти вместе с нами, – великодушно предложил он. Ведь девчонка, конечно, – это всего лишь девчонка, а в те времена люди считали девчонок слабыми, нежными и боязливыми, а если дело дойдёт до драки, то и не очень полезными. Но Тренку всё равно казалось, что ему будет чуточку спокойнее, если с ним, кроме глупого поросёнка, будет идти человеческое существо. – Я буду тебя защищать.

– Ты меня защищать? Ха-ха! – рассмеялась девчонка, и если люди и в те времена крутили пальцем у виска, то она наверняка так и сделала. – Ты? Маленький дурачок.

Слово было очень уж неприятное; к тому же оскорбление было сказано мальчишке, у которого хватило храбрости пойти одному ночью в город… Но Тренк решил на первый раз простить девчонку. Главное, что дальше они пойдут вместе.

– Ну что, ты со мной или нет? – спросил он.

Тут девчонка взяла в руку палку, а Тренк верёвку, и они молча отправились дальше под звёздным небом и шли, пока на востоке не загорелась розовая полоска зари. Тренк больше не боялся и не чувствовал себя одиноким. Только страшно устал.

Глава 5, в которой девчонка превращается в мальчишку

Тебе когда-нибудь разрешали подолгу не спать, например, на твой день рождения или на Новый год? Тогда ты знаешь, что ночью чувствуешь огромную усталость, даже если тебе это абсолютно некстати, ведь ты собирался бодрствовать до самого утра. Конечно, что там говорить, Тренк ужасно устал за эту ночь, так устал, что глаза закрывались сами собой. Он споткнулся и чуть не упал: хорошо, что девчонка подхватила его за руку и удержала. Даже Хрюнчик начал дремать. Он уже не визжал, не хрюкал, ничего не нюхал и покорно семенил на верёвке за Тренком.

Лишь когда солнце вышло из-за горизонта на розовый небосклон, а звёзды побледнели и исчезли на целый день где-то в небесных просторах, девчонка заговорила снова.

– Теперь можно и поспать, – сказала она.

Тренк между тем так утомился, что его ноги давно уже шли сами собой помимо его воли. Поэтому он проплёлся ещё пару шагов, прежде чем до его сознания дошли слова девчонки.

– Эй, стоп! – крикнула девчонка. – Там внизу город! В это время ворота ещё закрыты, сейчас мы туда не войдём, разве ты не знаешь?

Тренк моментально остановился и поглядел вниз в долину. И действительно! В бледном утреннем свете внизу под ними лежал город, такой большой, что Тренк даже не верил своим глазам. Он никогда ещё не бывал так далеко от дома и уж тем более в городе. Он знал только свою маленькую деревушку, где вдоль дороги стояли десять или двенадцать убогих лачуг. Иногда отец брал его в соседнюю деревню, когда ехал к мельнику молоть зерно. Ты ведь уже знаешь: Тренк был таким сильным, что мог поднять даже тяжёлый мешок зерна и подтолкнуть заупрямившегося вола, поэтому он помогал отцу.

Но города Тренк никогда ещё не видел, поэтому у него захватило дух от одного взгляда вниз, с холма, и мгновенно расхотелось спать. Это было глупо, ведь мальчик страшно устал и наконец-то мог выспаться.

– Так это город? – испуганно спросил Тренк, не отрывая глаз от долины. – Какой огромный!

При этом хочу тебе сказать, что на самом деле у его ног лежал совсем маленький городок. Ты бы посмеялся над Тренком, ведь наверняка видел небоскрёбы со скоростными лифтами или хотя бы слышал о них, но Тренку даже такой небольшой город показался огромным. Всё-таки вокруг домов высилась городская стена с бойницами, на восьми башнях стояли стражники с арбалетами, а спереди в стене виднелись ворота. На ночь они запирались, чтобы никто не мог напасть на спящих горожан.

– Да, это город, – ответила девчонка и улеглась спать на траву в ложбинке у дороги. К досаде Тренка, Хрюнчик тут же пристроился рядом и прижался к ней спиной. – Не очень он и большой. Видали мы города и побольше.

Тренк недовольно засопел и устроился по другую сторону от Хрюнчика возле его тёплого брюха.

– Ты только не ври, что уже повидала много городов, – буркнул он.

Девчонка обняла маленькую свинку, словно хотела её защитить, и вздохнула.

– Сто тысяч городов, я не вру, – сказала она своим скрипучим голосом, – на юге и на севере. Я все их знаю.

Она тут же захрапела, и Тренк не успел ей сказать, что она самая большая врунья, каких он видел. Мальчик так разозлился на неё, что даже не мог заснуть.

Но потом его кто-то потряс за плечо и крикнул: «Проснись!», и тогда ему стало ясно, что он всё-таки спал. Перед ним стояла врунья, и, если бы она не разбудила Тренка, это сделал бы его желудок, который так громко заурчал от голода, что Хрюнчик испуганно подпрыгнул и помчался по дороге. К счастью, девчонка успела схватить конец верёвки, иначе им пришлось бы полдня ловить поросёнка.

– Когда мы придём к воротам, ты молчи и не раскрывай рта. Предоставь разговор мне, – сказала девчонка. – Я скажу всё, что надо.

Тренку это не понравилось, ведь это он хотел защищать девчонку, а теперь получалось всё наоборот. Но, с другой стороны, он всё же был рад. Ведь когда он уходил из дома, то не подумал о том, что скажет городским стражникам, когда они спросят у него, кто он такой и чего хочет. Сказать им правду он не мог – представь себе, что жестокий рыцарь Вертольт Лютый пошлёт своих воинов искать Тренка, и они прискачут на конях в этот город и спросят про крестьянского мальчишку, который ночью сбежал из дома и увёл поросёнка. Стражники тут же сообщат, что они пустили Тренка утром в город. Тогда уж точно его планы не сбудутся, и он так и проживёт всю жизнь крепостным крестьянином.

– Что ты собираешься сказать им про нас? – спросил Тренк, но девчонка ему не ответила.

– Давай сначала польём одуванчики. – Она шагнула на обочину, повернулась спиной к Тренку и…

Да, тут я даже не знаю, как рассказать тебе, что случилось дальше. Вообще-то, о таких вещах не принято говорить, но сейчас у меня нет другого выхода. Итак, девчонка захотела полить одуванчики, и ты, вероятно, догадываешься, что она имела в виду. Тренк хотел отвернуться, ведь он был воспитанным мальчиком и знал, что нехорошо подглядывать, когда девочки поливают одуванчики, присев на корточки. Но тут он увидел, как девчонка стоя подняла передний край юбки и как мощная струя устремилась на обочину дороги, такая мощная, что полила не только одуванчики, но и клевер, и подорожник, и крапиву.

– Ты не хочешь, что ли? – спросила девчонка, опуская юбку.

Тренк ошалело таращил на неё глаза.

– Да ты никакая не девчонка! – удивлённо воскликнул он. – Ты парень!

Девчонка схватилась за голову и скорчила удивлённое лицо, но потом расхохоталась и с силой дёрнула себя за свои грубоватые косы.

– Ух ты! – сказала она. – Вчера вечером из-за всех ужасов я и забыл! – И она протянула Тренку свой парик, хотя вообще-то теперь надо сказать – он протянул Тренку свой парик, поскольку уже не оставалось сомнений, что это парнишка, а не девочка.

– Ты парень! – снова воскликнул Тренк. – Зачем тогда ты носишь платье? И косы?

Мальчишка засмеялся и протянул Тренку руку.

– Меня зовут Момме Мумм, – представился он своим грубым, скрипучим голосом. – А ты, малявка, всё время верил… – Он хохотал и хохотал, и Тренк даже чуточку устыдился своей наивности. Ведь он мог бы догадаться даже по голосу.

– Меня зовут Тренк, – с достоинством представился он. – Так почему ты ходишь в платье?

Момме Мумм почесал у себя за ухом.

– Я бродячий актёр, лицедей, – сообщил он. – Мы ходим по городам и развлекаем людей, заставляем их плакать и смеяться.

– Актёр? – с почтением переспросил Тренк, потому что в его маленькой деревне никогда не появлялись бродячие актёры, и поэтому он даже не слишком понимал, что они делают.

Поскольку ты, возможно, тоже этого не знаешь, я объясню. В те времена не было ни телевидения, ни кино и даже театров. Но людям и тогда хотелось развлечений. Поэтому актёры, они же лицедеи, ходили из города в город и показывали горожанам маленькие весёлые пьески или фокусы, жонглировали яблоками и яйцами. Тогда на рыночной площади начиналась ужасная толчея, ты даже не представляешь, какая. А когда рыцарю и благородным дамам тоже хотелось чуточку развлечься, они приглашали лицедеев к себе в замок, и там им иногда давали в награду золотую монету или хотя бы пару серебряных. Но, конечно, в маленьких деревнях, встречавшихся бродячей труппе по дороге, лицедеи ничего не показывали – это стало бы для них пустой тратой времени. Крестьяне были нищими и не могли заплатить за представление.

Поэтому Тренк никогда не видел бродячих актёров; его отец с матерью и другие жители деревни тоже их не видели. Мальчик понял, как ему повезло, что опасное нечто из куста бузины оказалось мальчишкой-актёром.

– Почему же теперь ты остался один? – спросил Тренк и ещё крепче сжал верёвку, на которой вёл Хрюнчика.

– Сейчас я расскажу тебе, – ответил Момме Мумм.

Глава 6, в которой Момме Мумм рассказывает свою историю

Они сели на камень, откуда было видно всё, что творилось у городских ворот. И там было так много народа, что Тренк разволновался и с трудом слушал рассказ Момме Мумма.

– Я хожу с лицедеями, бродячими актёрами, всю жизнь, сколько себя помню, – рассказывал Момме Мумм. – Моя мать отдала меня в актёрскую труппу в раннем детстве, потому что не могла прокормить столько голодных ртов, хлеба на всех не хватало. Она была рада, что обо мне кто-то будет заботиться.

– Как грустно, – вздохнул Тренк.

– Могло быть и хуже, – возразил Момме Мумм. – Меня обучили разным трюкам и фокусам, когда я ещё ходил пешком под стол, но лишь когда я подрос, я стал по-настоящему нужен нашей труппе.

– Почему? – спросил Тренк, почёсывая колючий загривок поросёночка.

– Потому что я уже мог играть женские роли, – ответил Момме Мумм. – Я стал довольно высоким, а борода ещё не росла, поэтому я мог замечательно исполнять роли девушек. На Рождество я играл Деву Марию в княжеском замке. И светлейший князь подарил мне золотую монету.

– О! – с восхищением отозвался Тренк.

Ты, возможно, не знаешь, что в давние времена женщинам ни за что не позволялось становиться актрисами (как это несправедливо!), и поэтому женские роли играли мальчишки. Но когда у юных актёров начинала расти борода, тогда всё! Труппе приходилось искать другого мальчишку. Слава богу, те времена давно канули в прошлое, но для Тренка рассказ Момме Мумма оказался немножко неожиданным.

– Почему же ты сейчас оказался один? – спросил он.

– Из-за дракона, – ответил Момме Мумм. – Два дня назад мы показывали фокусы в одном замке, и ты даже не представляешь, сколько там было еды и питья и как роскошно был украшен зал! После представления нас должны были накормить, но внезапно прибежал гонец и закричал, что в лесу возле крепости кто-то видел дракона и что дым из его ноздрей поднимается до небес. Тогда господин рыцарь воскликнул: «Все мужчины – на коней!», началась жуткая неразбериха. Его воины надели на себя доспехи и побежали во двор, чтобы вскочить в сёдла и помчаться на бой с драконом.

Но господин Принципал, главный в нашей труппе, – стреляный воробей. Он сказал: «Ну и ну, нам тут делать нечего!» – и бросился бежать, потому что не хотел оставаться в замке, возле которого бродило свирепое чудовище. Мы бросились следом за ним. Наш Принципал – человек осторожный, и он, конечно, решил уходить из замка не обычной дорогой под гору, а карабкаться по крутым скалам позади крепости. Все полезли следом. Только я в этом платье не мог лезть по скалам, и спустился вниз через лес. Дракон меня не сожрал, но зато я потерял свою труппу. Впрочем, я знаю, что нашей следующей целью был как раз вот этот город, вот я и отправился сюда. Надеюсь, что я скоро встречусь с остальными.

– Тебе хорошо! – сказал со вздохом Тренк, потому что из рассказа Момме Мумма он понял, что жизнь у его нового знакомого интересная и он не голодает.

– Когда мы подойдём к воротам, я скажу, что ты тоже из нашей труппы, – сказал Момме Мумм. – И твоя свинка тоже наша, дрессированная. В городе мы попробуем заработать на еду, а то я слышу, как урчит твой желудок. Мне даже страшно становится.

Тренк вытаращил глаза.

– Но я ведь ничего не умею! – огорчённо сказал он.

Но Момме Мумм лишь отмахнулся.

– Если ты умеешь считать, больше ничего и не нужно.

К счастью, считал Тренк хорошо, хотя ни одного дня не ходил в школу, потому что крестьянские дети в те времена не учились.

– Я могу сосчитать до ста, – сообщил Тренк.

– Хватит и до пяти, – отмахнулся Момме Мумм и снова надел на голову парик. – Ну что, пошли в город!

У Тренка бешено забилось сердце, так он обрадовался. И ты скоро увидишь, что не зря.

Глава 7, в которой рассказывается, как Момме Мумм перехитрил стражников

Когда Тренк и Момме Мумм подошли к городским воротам, стражники уже пребывали в плохом настроении. Ведь был базарный день, и крестьяне со всей округи ехали в город, чтобы продавать на площади перед церковью яблоки, капусту, лук, репу, яйца, кур и всё прочее. Поэтому в то утро у ворот возникла такая толчея, что стражники с ног сбивались. Все остальные дни недели они лениво стояли на входе в город с важным видом в своих кожаных кирасах и шлемах, с алебардами в руках. Но в базарный день стражникам приходилось крутиться.

– Что вам тут надо? – неприветливо спросил один из них и встал перед Тренком и Момме Муммом, широко расставив ноги. – Девчонка, мальчишка и свинья? Вы хотите продать на базаре свинью?

Конечно, стражник должен был следить, чтобы в город случайно не проникли опасные разбойники или бандиты, но Момме Мумм, Тренк и Хрюнчик не выглядели опасными.

– Ах нет, господин стражник! – ответил Момме Мумм и почтительно присел в книксене, как полагается воспитанной девочке. – Мы хотим развлечь горожан представлением, которое они ни разу в жизни не видели! Мы бродячие актёры, ваша милость! – С этими словами он сорвал с головы парик и помахал им перед носом стражника.

– Гром и молния! – воскликнул стражник (ты уже знаешь, тогда так говорили), и на его лице внезапно появилась ухмылка. – Давно в нашем городе не было бродячих актёров! А со свиньёй что вы будете делать?

Момме Мумм огляделся по сторонам, словно опасался, что его кто-нибудь подслушает, и махнул стражнику, подзывая его поближе. Потом он встал на цыпочки и прошептал ему на ухо, выглядывавшее из-под шлема.

– Эта свинья волшебная, ваша милость, самая знаменитая на всей земле от края и до края! Вам повезло, господин стражник, что вы познакомились с этим благородным животным! Ведь это знаменитый волшебник Свиномаг из южного города, который по ошибке сам себя превратил в поросёнка!

Стражник даже рот разинул от изумления.

– Почему же он сам себя не превратил снова в человека? – спросил он и с восхищением уставился на довольного Хрюнчика, который с громким чавканьем ел яблоко, упавшее с повозки у какой-то крестьянки прямо перед его пятачком.

– Он забыл слова заклинания и не может приготовить себе волшебное зелье! – прошептал Момме Мумм. – Поэтому бродит с нами по свету и надеется, что когда-нибудь снова вспомнит волшебные слова! Но если вы захотите, то сможете потом убедиться, что он обладает даром ясновидения!

– Ясновидения? Гром и молния! – И стражник махнул рукой Момме Мумму, Тренку и Хрюнчику, чтобы они проходили в ворота. Но перед этим он так низко согнулся в поклоне перед Хрюнчиком, что у него соскочил с головы шлем и упал на пыльную дорогу.

– Добро пожаловать к нам, господин волшебник, добро пожаловать! – сказал он.

Но Хрюнчик даже не посмотрел на него и засеменил на верёвке своими маленькими поросячьими шажками за Тренком и Момме Муммом в город, где он впервые в своей жизни должен был проделать волшебный фокус.

Глава 8, в которой рассказывается, как Тренк стал бродячим актёром

Когда Тренк вошёл в ворота и попал в многолюдный, оживлённый город, сердце у него колотилось от волнения так сильно, что готово было выскочить из груди.

Только не думай, что в те времена маленький город был похож на нынешние маленькие и уютные городки. Невысокие узкие каменные дома так криво лепились друг к дружке, что иногда на них даже страшно было смотреть. Улицы между домами получались такими тесными, что с мостовой нельзя было увидеть небо. Ведь внутри городских стен было слишком мало места, и горожане не тратили его на широкие улицы.

Наступил базарный день, площадь наполнилась оживлённым гулом, радовавшим слух, и такой же весёлой сутолокой, радовавшей глаз, вот только нос, к сожалению, ничто не могло порадовать. Потому что тогда в городах ещё не было мусорщиков, которые вывозили за городские стены отбросы, не было ни труб, ни сточных канав, ни выгребных ям, чтобы удалять с улиц человеческие нечистоты, отравлявшие воздух зловонием.

Горожане просто выбрасывали всё из окон, представляешь? И направлявшиеся на рынок люди часто поглядывали наверх, чтобы успеть вовремя увернуться, если какая-нибудь хозяйка выплеснет на улицу таз с помоями. Никому не хотелось ходить грязным в такой день.

Момме Мумм с Тренком тоже остерегались грязного душа, зато Хрюнчик был в восторге и невероятно радовался валявшимся под копытцами овощным очисткам и замечательным, вонючим лужицам. Как ты понимаешь, тогдашние города были для маленькой свинки настоящим раем.

– Вон и Рыночная площадь! – воскликнул Момме Мумм, не успели мальчишки пройти и нескольких минут. – Передай своему желудку, что ему больше не придётся урчать. Скоро у нас будет сколько хочешь еды!

Площадь перед церковью оказалась маленькой и серой. Продавцы здесь громко расхваливали свой товар – яблоки, капусту, репу и хлеб, мясо и рыбу из соседней реки, полотно и кожу, а ещё очень-очень дорогие пряности с Востока и даже вино. Зато там не было ни картофеля, ни какао, ни помидоров и табака, потому что в те времена они росли лишь в Америке, а Америку, как ты понимаешь, ещё не открыли.

Когда Тренк увидел такое изобилие, его желудок заурчал ещё громче.

– Как же мы заработаем себе на еду? – спросил Тренк.

Но Момме Мумм уже тащил его в сторону и что-то шептал на ухо. Чем дольше Тренк его слушал, тем веселее становилась его улыбка.

– С этим я точно справлюсь! – заявил он с довольным видом. – Я могу сосчитать даже до ста! И Хрюнчик тоже справится.

Тогда Момме Мумм снова надел на голову парик с косами и остановился посреди толпы. Тренк с Хрюнчиком встали рядом с ним.

– Почтенные дамы и господа! – крикнул Момме Мумм и сдёрнул с головы парик. – Освободите чуточку места для замечательного представления, какое вы в жизни не видели! Освободите место для величайшего в мире чародея Свиномага, ясновидящего поросёнка!

После такого объявления должна была бы раздаться барабанная дробь, но барабана у мальчишек не было, и поэтому люди сначала не обратили внимания на слова Момме Мумма. Но чем чаще он снимал свой парик и размахивал им и чем больше кричал про ясновидящего поросёнка, тем больше собиралось народу на краю площади и тем тише становилось вокруг. Наконец почти все покупатели и продавцы направили свои любопытные взгляды на три странные фигурки – двух мальчишек и маленькую свинку.

– Спасибо, почтенные дамы и господа-горожане, низкий вам поклон! – воскликнул Момме Мумм и окончательно надел на голову свой парик. – Осмелюсь попросить вас соблюдать тишину во время этого потрясающего представления, чтобы наш уважаемый господин чародей мог сосредоточиться на своей трудной задаче. Прошу детей не пищать и не шуметь, а прекрасных дам не падать в обморок! Благодарю вас.

Между тем Хрюнчик всё время тянул за верёвку. Ему, конечно, хотелось вернуться на узкие улочки, где в грязи валялись потрясающие лакомства, но Тренк на всякий случай намотал верёвку на руку и следил за ним, а сам чуть не падал от волнения в обморок, хоть и не был прекрасной дамой.

– Вы видите сами, что знаменитому волшебнику Свиномагу никак не терпится продемонстрировать вам своё искусство! – воскликнул Момме Мумм. – Среди вас найдутся желающие проверить его на себе? Мне нужен один человек, почтенные дамы и господа, один из вас, чтобы вы не сомневались, ибо то, что сейчас покажут вам мой помощник и наш многоуважаемый господин Свиномаг, не обман, а самое настоящее волшебство! Заверяю вас, никому при этом не будет больно и никто не пострадает!

Знаешь, сколько оказалось желающих? Такого развлечения не было в маленьком городке давно, с самой Пасхи, когда голубь на лету нагадил на голову жене бургомистра, а сейчас с Пасхи прошло уже порядочно времени…

Из множества кандидатов Момме Мумм выбрал степенного, пожилого господина с тяжёлой серебряной цепью, свисавшей почти до пупка.

– Сам господин бургомистр! – воскликнули зрители, и Тренк сразу понял, что Момме Мумм сделал умный выбор. Конечно, всем было ясно, что господин бургомистр не мог быть в сговоре с мальчишками-лицедеями, поэтому все поверят, что всё увиденное не обман, а настоящая магия.

– Представление начинается! – воскликнул Момме Мумм и достал из своего дорожного узла две тряпки размером с коровью лепёшку, судя по их виду, немало повидавшие на своём веку. Одной тряпкой он завязал глаза Тренку, другой Хрюнчику, и ты не представляешь, какой поднялся громкий и испуганный визг. Вероятно, Хрюнчик решил, что его сейчас наденут на вертел. А Тренк стоял спокойно и прямо; Момме Мумм уже объяснил ему, что будет дальше.

– Вы слышите, с каким волнением наш господин Свиномаг ждёт начала сеанса волшебства! – воскликнул Момме Мумм. – Теперь мне нужны ещё четверо желающих, которые не боятся господина Свиномага…

Пока Тренк с Хрюнчиком ждали с завязанными глазами, когда наконец начнётся представление, Момме Мумм объяснил бургомистру, что он должен делать.

– Почтенная публика, вы видите перед собой четырёх человек! – громко объявил Момме Мумм и показал на четырёх добровольцев, выстроившихся в ряд возле церкви. – Это прелестная молодая дама, элегантный господин с носовым платочком в руке, господин сапожник с шилом и, наконец, даже достопочтенный господин пастор! Теперь господин бургомистр пожмёт руку одному из этих храбрецов! После этого господин Свиномаг без колебаний укажет на того, кому выпадет честь оказаться выбранным господином бургомистром, хотя господин Свиномаг повернулся к нам спиной, а ещё у него завязаны глаза, так что он никак не может видеть происходящее!

Толпа с волнением смотрела, как бургомистр немного помедлил, а потом решительно направился к пастору, и тот даже чуточку смутился. А бургомистр крепко пожал ему руку и снова вернулся на своё место рядом с Момме Муммом.

– Господин бургомистр сделал свой выбор! – воскликнул Момме Мумм. – Теперь я попрошу вас, уважаемые дамы и господа, ни за что не подсказывать моему помощнику и господину Свиномагу, на кого пал выбор! Благодарю вас, дамы и господа! Помощник, подойди сюда! Вместе с волшебником!

Ничего не видя из-за повязки на глазах, Тренк услышал приказ и едва не подавился от страха. Но тут Момме Мумм снял с его глаз повязку, и Тренк храбро вышел на середину площади, где его уже ждала ликующая толпа.

Глава 9, в которой рассказывается, как Хрюнчик выступал перед публикой

На середине площади Тренк развязал глаза Хрюнчику, и ты, конечно, догадался, что просёнок страшно обрадовался.

– Прошу вас, господин Свиномаг! – крикнул Момме Мумм.

Тогда Тренк ещё крепче ухватился за верёвку и пошёл с красными ушами к четвёрке добровольцев, которые с жадным интересом ждали, что будет дальше. Под хохот толпы Тренк позволил Хрюнчику обнюхать каждого из них – прелестную даму, господина с носовым платком, сапожника с шилом и, наконец, даже чинного пастора. Потом он присел на корточки и приблизил ухо к свиному пятачку, словно выслушал, что ему сказал Хрюнчик.

– Господин Свиномаг сказал мне, кому пожал руку господин бургомистр! Господину пастору!

По толпе пробежал удивлённый гул, а некоторые зрители даже захлопали в ладоши, особенно дети. Но тут из толпы вышел широкоплечий мужчина с угрюмым лицом и заявил:

– Ничего особенного тут нет! Любой может догадаться, что господин бургомистр наверняка выберет господина пастора! Это не магия, а обман!

Его тут же поддержали другие; они громко требовали ещё раз подтвердить умение Свиномага.

Момме Мумм добродушно улыбнулся.

– Я понимаю ваши сомнения и недоверчивость, почтенные господа! – крикнул он. – Увы, часто бессовестные самозванцы обманывают народ и выдают за магию дешёвые фокусы! Но я уверен, господину Свиномагу удастся вас убедить! Проверяйте его умение сколько хотите!

Мне кажется, что ты уже давно удивляешься, как это Хрюнчик вдруг стал волшебником и всё точно угадал. Но я сейчас тебе объясню. Не зря Момме Мумм почти всю жизнь был бродячим лицедеем. Он знал сотни, а то и тысячи фокусов, и одному из них он научил Тренка, когда что-то шептал ему на ухо.

Четверым горожанам, которые стояли в ряд перед бургомистром, Тренк мысленно дал номера – вот почему так было важно, чтобы он умел считать. Номер один стоял ближе всех к церкви, рядом с ним номер второй и так далее.

И когда Момме Мумм вызвал на середину площади Хрюнчика с Тренком, чтобы они определили, кому бургомистр пожал руку, он сделал это так: если бы бургомистр выбрал добровольца номер один, стоявшего ближе всех к церкви, тогда Момме Мумм крикнул бы только одно слово, например: «Идите!» или «Начинайте!»

Если бы бургомистр пожал руку добровольцу под номером два, то Момме Мумм крикнул бы два слова, например: «Идите сюда!» или «Прошу вас!» Для добровольца под номером три он бы крикнул – что? – разумеется, три слова, и так далее. К Хрюнчику всё это, конечно, не имело никакого отношения, а уж к ясновидению и подавно. Тренк просто сосчитал слова, которые ему кричал Момме Мумм, потом позволил Хрюнчику обнюхать стоявших в ряд людей и после этого сделал вид, будто бы тот прошептал ему на ухо своё решение.

А раз Момме Мумм крикнул в первый раз: «Прошу вас, господин Свиномаг!», где было, как ты уже наверняка сосчитал или сосчитала, четыре слова, Тренк понял, что бургомистр пожал руку пастору, ведь пастор стоял, как ни странно, дальше всех от церкви и был для Тренка номером четыре… но ты это наверняка уже и сам понял.

В толпе росло недоверие, и тогда Момме Мумм снова завязал глаза Тренку и Хрюнчику и вызвал новых желающих. И опять Тренк назвал всё правильно, а почему, ты уже знаешь. Точно так же получилось и в третий, и в четвёртый раз, даже тогда, когда какому-то хитрецу пришло в голову, что четыре добровольца – это слишком легко, а вот если их станет десять, тогда дело другое.

Тут Момме Мумм вызвал на площадь десять добровольцев, но и на этот раз Поросёночек не ошибся.

– Тридцать! – крикнул тогда пастор. Он не верил в магию и вызвался добровольцем только ради того, чтобы разоблачить юных лицедеев. Но ему так и не удавалось это сделать, поэтому он разозлился и подумал, что при тридцати добровольцах свинье точно будет не под силу найти нужного человека.

До сих пор их фокус с каждым разом доставлял Тренку всё больше удовольствия, но когда ему на этот раз завязали глаза, а на площадь вышли тридцать добровольцев, он чуточку испугался. Откуда он знал, не ошибётся ли он, раз число такое большое? Это могло легко произойти, потому что Момме Мумм прокричал очень длинную фразу:

– Ну, тогда покажите ещё раз ваше искусство, господин Свиномаг и мой дорогой помощник, у меня нет никаких сомнений, что вы опять всё прекрасно отгадаете!

Боялся он не зря, потому что бургомистр пожал руку двадцать четвёртому добровольцу, лысому толстяку с красными щеками, и Момме Мумм сказал двадцать четыре слова (можешь посчитать, если хочешь). Тренк показал пальцем на двадцать четвёртого добровольца – «Вот он!». У него всё получилось, хотя двадцать четыре довольно большое число. Но ты ведь знаешь, что Тренк мог считать даже до ста, и теперь понимаешь, почему это иногда может оказаться полезным.

Тут все притихли и посмотрели на маленькую свинку, которая так безошибочно всё угадывала, с уважением и даже со страхом. Не осталось никого, кто не верил, что Хрюнчик в самом деле маг и волшебник из южного города, который нечаянно превратил сам себя в поросёнка. Даже пастор поверил в это к собственной досаде.

– Почтенная публика, я прошу вознаградить нас за это незабываемое представление! Это поможет нам и дальше сопровождать господина Свиномага в его странствиях по свету! – крикнул Момме Мумм. – Не медлите и не бойтесь! Помогите нам, кто чем может!

Один за другим к ним подходили люди и давали то, что могли – кто-то огурец, другой яблоко или копчёную рыбу, одна женщина дала мармеладный хлебец. У ног Момме Мумма росла горка снеди, а Тренк крепко держал за верёвку Хрюнчика, ведь, понятное дело, он мог сразу наброситься на еду.

Тренк считал, что он честно заработал всё, что лежало перед ними на земле, пусть даже их фокус был всё-таки небольшим обманом, а никаким не ясновидением. Он уже присмотрел тихое местечко между церковью и домом пастора, чтобы поесть там от души. Момме Мумму и Хрюнчику тоже понравилось то место, и они наелись бы втроём от пуза, но тут на площади раздался громкий голос.

– Момме Мумм, вот ты где, слава Всевышнему! Лис, наша девочка опять с нами! – С сияющей улыбкой на круглом лице к ним направлялся кругленький, маленький человечек. Момме Мумм бросился в его объятия сразу, как только увидел.

– Шнёпс! – воскликнул Момме Мумм и от восторга треснул толстяка по спине. – Я так и знал, что вы меня найдёте! Вот, познакомься – это Тренк, крестьянский сын, а это его поросёнок!

Тут Тренк понял, что Момме Мумм снова встретил свою труппу, и к его радости за друга добавился лёгкий страх, потому что он понял, что скоро опять останется один.

Глава 10, в которой появляется надменный рыцарь

Сначала Момме Мумм представил Тренка своей труппе.

– Это мой попутчик Тренк. Он ушёл из дома, чтобы поискать счастья в городе. Вместе с этой свинкой по кличке Хрюнчик, – сообщил Момме Мумм, а Хрюнчик сердито взвизгнул, потому что Тренк оттащил его от восхитительной кучи еды. Но Тренк был вынужден так поступить, ведь невежливо продолжать есть, когда тебя представляют обществу. – Это мои собратья-лицедеи Круглый Шнёпс и Рыжий Лис, а это наш уважаемый господин Принципал.

Тренк пожал всем троим руки, а Хрюнчик обнюхал всем троим ноги, и они таким образом познакомились.

Как ты уже знаешь, Шнёпс был маленький и круглый человечек с красным лицом, а Лис был тощий и долговязый с огненно-рыжей шевелюрой и весёлой ухмылкой. Зато господин Принципал был просто обычный мужчина с козлиной бородкой, разве что чуточку унылый.

– Где же ты шлялся, Момме Мумм! – сердито спросил он и тут же сел по-турецки перед восхитительной горой еды и стал есть, даже не спросив ни у кого разрешения. Но тут нечего удивляться, ведь это был Принципал, что значит начальник.

– Я вас искал с тех пор, как мы убежали от дракона, – сообщил Момме Мумм. – Но я точно знал, что мы должны встретиться здесь, в этом городе, вот и пришёл сюда. К счастью, по дороге я встретил двух моих попутчиков, и мы с ними вместе провели волшебный сеанс ясновидения, а добрые горожане отблагодарили нас этой роскошной едой. Поэтому ешьте, сколько влезет. То, что моё, – оно и ваше тоже, Шнёпс, Лис и уважаемый господин Принципал, моя еда – ваша еда.

Потом долго слышались лишь чавканье, жевание и проглатывание, ведь лицедеи – это вам не благородные господа. Наконец, Шнёпс довольно рыгнул, сложил руки на круглом животике и с блаженным вздохом прислонился к церковной стене.

– Благодарю Господа за эту вкусную еду, – сказал он. – Моё брюхо так набито, что вот-вот лопнет. Аминь.

– Ну, Шнёпс, раз уж даже ты набил своё брюхо, это что-то значит, – заметил худой Лис и захохотал, потому что сам он давно уже перестал есть.

– Ты хорошо меня знаешь, Лис, – отозвался довольный Шнёпс и снова рыгнул. – Но что за волшебный сеанс ясновидения, Момме Мумм? Ведь ты сказал, что твой попутчик деревенский мальчонка, что он отправился в город искать счастье, и что свинья – это свинья. Но чтобы крестьянский парень умел колдовать, такого я в жизни своей не видел, а уж тем более не видел ясновидящую свинью.

Тут Момме Мумм хотел рассказать, как они с Тренком и Хрюнчиком ловко провели горожан, но в этот миг на Рыночной площади раздались ужасные крики, и все бросились кто куда – торговки, покупатели, домашний скот. А среди этой толчеи, нахлёстывая плёткой коня, ехал богато одетый всадник и сердито рычал: «С дороги!», «Убирайтесь прочь!», словно город принадлежал только ему.

– Это неслыханно! – возмутился толстяк Шнёпс.

В этот самый момент копыто взбудораженного коня едва не задело Хрюнчика, ведь лошади нервные животные и не любят, когда их с помощью плётки и шпор гонят через кричащую людскую толпу. Всадник натянул поводья и придержал коня. Хрюнчик завизжал от страха, и Тренк крепко сжал в руке верёвку. При этом он увидел, что перед всадником на попоне сидел кто-то маленький и так метался, что едва не падал, и при этом так верещал, что заглушал даже крики поросёнка.

– Я не хочу! – верещал он со спины коня. – Нет, нет, нет, я не хочу!

Конь уже тронулся дальше, но Тренк всё-таки услышал слова благородного господина.

– Рыцарем родился, рыцарем, и умрёшь! – воскликнул он и направил коня мимо Шнёпса и Лиса, в испуге прижавшихся к церковной стене. – Кричи – не кричи, тебе это не поможет, Цинк! Ты обязан стать рыцарем, и ты им станешь!

– Я не хочу, я не хочу! – кричал мальчишка и цеплялся за конскую гриву. – Я не хочу сражаться с этим страшным драконом, нет, нет, нет!

– Что за жалкая тряпка! – сказал кругленький Шнёпс и сплюнул.

– Ну и трус! – добавил рыжеволосый Лис и покачал головой.

– И вот такое существо в один прекрасный день станет рыцарем и будет повелевать нами, – подытожил Принципал, который, будучи начальником, умел это делать. – Говорю вам, я бы не имел дел со всей этой сворой рыцарей, если бы нам не приходилось зарабатывать денежки в их замках.

Тренк испуганно глядел на него. Он ещё никогда не слышал, чтобы кто-то так громко и открыто говорил о рыцарях неприятные вещи.

– Но вообще-то наш друг Момме Мумм собирался рассказать о том, как колдовала ваша свинья, – сказал господин Принципал. – Выкладывай, Момме Мумм, прекраснейшая из дев!

Тем временем конный рыцарь скрылся с Рыночной площади, и торговля продолжилась.

– Что ж, дело было так, – начал Момме Мумм.

Глава 11, в которой рассказывается, как Тренк попрощался со своим другом

Тут Момме Мумм наконец рассказал, как они с Тренком и Хрюнчиком провели горожан, и Лис с Шнёпсом хохотали и били себя по ногам от восторга. Лишь господин Принципал рассеянно гладил свою козлиную бородку.

– Так-так, – пробормотал он и впился взглядом в глаза Тренка, да так, что мальчику стало не по себе. – Ну, конечно, это надо обдумать. – С этими словами он поднял с земли последний блин, свернул и сунул в рот, а Хрюнчик грустно полизал землю, где ещё несколько минут назад лежало столько вкусной еды. И вот теперь всё исчезло в животах трёх мужчин.

– Теперь мы можем снова рвануть дальше, – заявил Принципал и, кряхтя, поднялся на ноги. – Вставайте-ка, вставайте, друзья мои, нам надо до темноты добраться до следующего замка и показать наше искусство рыцарю и его даме, даже если они просто тупые чурбаны, эти благородные господа!

Тут у Тренка от огорчения заболело сердце. Конечно, он знал Момме Мумма совсем недолго, но он был хорошим напарником, и когда он уйдёт, Тренк с Хрюнчиком снова останутся одни.

– А этого мальчонку, – продолжал Принципал и выпрямился, – мы возьмём с собой. – Парень, который умеет считать до ста, и ясновидящая свинья нам точно пригодятся. А когда, Момме Мумм, твой маленький друг ещё чуточку подрастёт, он будет у нас новой девой, потому что у тебя скоро начнёт расти борода, я это вижу. И что тогда станет с женскими ролями и с нашими замечательными пьесами? Нам понадобится замена. – И Принципал опять посмотрел Тренку в глаза. – Хочешь пойти с нами?

Знаешь, сначала Тренк чуть не подпрыгнул от радости. Если он отправится странствовать вместе с лицедеями, они с Хрюнчиком больше не будут одинокими, а ещё он не расстанется со своим новым другом Момме Муммом. И это будет просто прекрасно!

Но тут он вспомнил, почему прошлой ночью убежал из дома – чтобы подлый рыцарь Вертольт Лютый не бил его отца. Вспомнил он и своё обещание маленькой сестрёнке Миа-Мине – что он перевезёт всю семью в город, когда у него появится свой дом, потому что городской воздух делает свободным. Но всё это, конечно, окажется невозможным, если он отправится сейчас с лицедеями, которые нигде не задерживаются и каждый день приходят на новое место. И собственного дома ни у кого из них нет.

Поэтому Тренк храбро проглотил вставший в горле комок, который означал, что дело может дойти до слёз.

– К сожалению, я обещал моей сестрёнке Миа-Мине, что найду в городе работу, построю себе дом и привезу сюда и её, и родителей, чтобы спасти их от подлого господина рыцаря. Поэтому я не могу пойти с вами, как бы мне ни хотелось играть в ваших пьесах. Мне очень жалко.

– Дом в городе? – сердито фыркнул Принципал. – Как же ты намерен его заработать?

Но кругленький толстяк Шнёпс сказал, что раз обещал, то надо держать слово, и он это хорошо понимает. Лис тоже кивнул, соглашаясь с товарищем.

– И не грусти, что мы покидаем тебя, – добавил Шнёпс, – потому что в этом мире все пути пересекаются – и не один раз, можешь мне поверить. – Это означало, что они наверняка ещё встретятся где-нибудь и когда-нибудь.

Его слова не слишком утешили Тренка, но он храбро кивнул и стиснул руку Момме Мумма так сильно, что хрустнули пальцы.

– До свидания, – сказал он.

– До свидания, Тренк! – сказал Момме Мумм и крепко-крепко пожал его ладонь. – Ты был хорошим попутчиком, и я буду скучать по тебе! Но, как уже сказал Шнёпс, я уверен, что наши пути очень скоро пересекутся снова. А пока я желаю тебе счастья, мой добрый друг Тренк! Мы с тобой друзья навсегда и навеки!

– Да, мы друзья навсегда и навеки, – ответил Тренк, и его голос чуточку дрогнул.

– Мой друг будет и твоим другом, а твой враг будет и моим врагом, – сказал Момме Мумм, а между тем пальцы Тренка уже онемели в его железной хватке. – И я так огрею его по башке моей узловатой палкой, что он будет впредь думать и не обижать тебя, если башка у него вообще уцелеет!

– Да, аминь, – с благоговением сказал Тренк, потому что слова друга звучали торжественно, совсем как проповедь в воскресный день в церкви.

Момме Мумм отпустил руку Тренка, подобрал юбку и во всю прыть помчался вслед за Круглым Шнёпсом, Рыжим Лисом и господином Принципалом. Но на другой стороне площади он снова обернулся к Тренку и в последний раз крикнул:

– Друзья навсегда и навеки, Тренк! Друзья навсегда и навеки!

Его голос ещё долго звучал в ушах Тренка, когда он потянул за верёвку и отправился искать себе работу.

Глава 12, в которой рассказывается, как Тренк не стал подмастерьем и как он схватил за руку трусливого сына рыцаря

Возможно, ты считаешь, что зря Тренк не отправился вместе с лицедеями и это глупо с его стороны. Ведь он даже не представлял себе, чем будет заниматься в городе и как станет зарабатывать на жизнь. Если честно, то я тоже так думаю, хотя всё-таки Тренк молодец: он помнил о своём обещании и хотел помочь родителям и сестрёнке. Хотя в тот момент, конечно, он снова оказался один, без друзей и без крыши над головой.

Уходя из дома, Тренк надеялся, что в городе он научится какому-нибудь ремеслу. Он и раньше слышал от отца, что именно этим занимаются городские мальчишки, когда подрастают. Они идут в обучение к какому-нибудь мастеру и узнают всё, что необходимо, чтобы стать хорошим сапожником, или пекарем, или столяром, или кем-то там ещё. Но, увы, всё оказалось совсем не так, как Тренк рассчитывал.

Когда он с поросёнком на верёвочке остановился возле первой же сапожной мастерской и спросил, может ли господин мастер взять к себе прилежного ученика, сапожник с испугом захлопнул перед ним двери, заперся на засов и крикнул:

– Убирайся прочь со своим колдуном! Чтоб я не видел его ни в моём доме, ни в свинарнике! Да и лицедей мне тоже не нужен.

Тут Тренк понял, что их затея с сеансом ясновидения на Рыночной площади хоть и была хороша для брюха, но теперь уж точно не поможет ему устроиться подмастерьем. Куда бы он ни шёл по улице сапожников, всюду перед его носом захлопывались двери. То же самое получилось у него и с портными, и с пекарями, и со столярами. Короче, ничего у него не заладилось, и он уже жалел, что не ушёл в странствие вместе с Момме Муммом, Лисом, Шнёпсом и Принципалом. Но было уже поздно.

– Эх, Хрюнчик, в этом городе меня никогда не возьмут в подмастерья, – вздохнул Тренк и, усталый, решил вернуться на Рыночную площадь, где люди по-прежнему толпились в торговых рядах. – Ведь они поверили, что ты Свиномаг, поэтому боятся тебя и не пустят нас в свой дом, ясное дело! Я бы тоже не пустил к себе поросёнка-волшебника, это точно. Кто знает, вдруг ему когда-нибудь вздумается и меня превратить в свинью! Или даже в мышь!

Тренк вздохнул и свернул на улицу кузнецов, которая шла к Рыночной площади, но больше не останавливался перед мастерскими, не спрашивал, нужен ли господину мастеру прилежный подмастерье возле его наковальни.

Тем временем Хрюнчик снова унюхал своим пятачком соблазнительные запахи Рыночной площади и рвался туда, натянув верёвку. А недавние слова Тренка его совершенно не заботили.

– Да-да, тебе наплевать на всё, – в сердцах буркнул Тренк. – А мне теперь придётся искать что-то другое, и не здесь! Придётся, Хрюнчик, нам идти в следующий город. Может, там мастера ничего не слышали о господине Свиномаге и возьмут меня в ученики. – Он со страхом подумал о новой дороге, которая теперь уж точно предстояла им с поросёнком, о надвигавшейся тёмной ночи, и сердце у него ушло в пятки.

Но как раз в этот момент его судьба резко изменилась самым неожиданным образом. Ты даже не угадаешь, как.

На Рыночной площади снова начался страшный переполох, опрокидывались прилавки, летели в грязь фрукты, мясо и овощи, сердито кричали торговки. Сначала Тренк не мог понять, в чём дело, но потом увидел, как из-за угла выскочил мальчишка в синем бархатном камзоле и красном шёлковом жилете. Он опрокидывал на своём пути всё, что только мог, – так стремительно куда-то мчался.

– Я не хочу! – орал мальчишка, не умолкая. – Нет, нет, нет, не хочу сражаться со страшным драконом! – Тут он налетел на скудный товар сгорбленной старушки, которая выложила перед собой на платочке остаток летнего урожая, последние яблоки, чистенькие, насухо вытертые, чтобы они выглядели свежими и аппетитными и привлекли покупателей. При этом было заметно, что сама она выглядит голодной, измождённой и не может позволить себе эти яблочки съесть. Да-да, так было в те давние времена, и слава богу, что теперь всё иначе.

Мальчишка промчался прямо по платку, яблоки разлетелись в разные стороны, упали в грязь и теперь уже не казались такими аппетитными, как прежде, можешь мне поверить. Старушка тихо заплакала от отчаяния, вероятно, жалея, что не съела их сама. Но наверняка она бы не стала их продавать, если бы деньги срочно не требовались ей на что-то важное, скажем, на лекарство для больного мужа, или на тёплую курточку для внука, или ещё на что-нибудь, чему уже не бывать.

Конечно, Тренк тоже не знал, для чего требовались деньги несчастной старушке и почему она была в таком отчаянии, но её отчаяние он ясно видел, как видел и того, кто был в этом виноват, – маленького, трусливого сынка рыцаря, который совсем недавно ехал с отцом на коне и ныл. Тут Тренк внезапно почувствовал страшную злость, потому что богатый паршивец в дорогом камзоле, который наверняка никогда в жизни не страдал от голода, даже и не подумал извиниться перед старушкой и возместить ей ущерб за яблоки. Кто знает, может, Тренк и так уже был чуточку злой, потому что знал, что ему придётся идти ночью одному до следующего города. Во всяком случае, он сердито загородил паршивцу дорогу, когда тот пробегал мимо него и хотел скрыться на улице кузнецов, и крепко схватил его за руку.

– Стой! – сказал Тренк. – Сначала заплати старушке за яблоки, тогда я тебя отпущу.

– Нет, нет, нет! – закричал трусливый мальчишка и огляделся по сторонам, словно ждал кого-то, кто за ним гнался, и его голос звучал уже совсем не жалобно. – Отпусти меня! Мой отец прикажет тебя выпороть! Мой отец бросит тебя в подземелье! В самое страшное подземелье в нашем замке! Отпусти немедленно!

– И не подумаю! – заявил Тренк и на всякий случай завёл его руку за спину полицейским захватом, потому что в те времена так тоже умели делать, хотя называлось это иначе. – Сначала заплати старушке!

Мальчишка больше не мог пошевелиться и, возможно, попросил бы о пощаде, если бы внезапно не раздался стук копыт. Появился сам рыцарь на храпящем коне и остановил его прямо перед Тренком с Хрюнчиком и своим невоспитанным сынком.

– Цинк Цетерлинг! – воскликнул рыцарь. – Вот ты где! Зачем ты убегаешь от меня? Я всё равно тебя поймаю! Ты должен стать рыцарем, и ты станешь им, сын мой, и тебе ничего не поможет, кричи не кричи!

Лишь теперь он заметил, что его сыну заломил руку за спину другой мальчишка, и от удивления чуть не выронил из рук поводья.

– Гром и молния, – воскликнул рыцарь (ты уже знаешь, что тогда так говорили), – что это значит? Кто осмелился схватить моего сына, который скоро станет рыцарем и победит страшного дракона?

Что оставалось делать Тренку? Конечно, он мог отпустить мальчишку, чтобы не навлечь на себя ещё больший гнев, но он был в такой ярости, что даже не подумал об этом.

– Тренк Тысяча Ударов осмелился схватить вашего сына, господин рыцарь! – воскликнул Тренк. – Потому что ваш сын трус и тряпка. Разве станет хорошим рыцарем тот, кто сегодня обидел старушку, рассыпал её яблоки и даже не думает возместить ущерб?

Вероятно, ты думаешь, что рыцарь после этого обнажил свой меч или хлестнул Тренка плёткой? Мне тоже казалось, что так будет, но мы ошибаемся.

Всё вышло по-другому.

Глава 13, в которой рассказывается, как Тренк помог горожанам вернуть свои деньги

– Тренк Тысяча Ударов? – переспросил рыцарь и озадаченно посмотрел на оборванного мальчишку с поросёнком на верёвочке, который заставил его сына пригнуться к земле. – Значит, ты сын рыцаря?

Возможно, имя в самом деле звучало чуточку похоже на рыцарское, но Тренк уже готов был прикусить себе язык. Ведь Тысяча Ударов – это было позорное прозвище его отца, часто получавшего побои от господина, и поэтому Тренку хотелось поскорее его забыть. Он просто не понимал, как оно выскочило у него. Так бывает, сам знаешь.

– Сын рыцаря? – удивился Тренк и даже слегка ослабил руку, которая держала паршивца в бархатном камзоле. – Я?

Тут рыцарь вздохнул, потому что понял, что Тренк – обычный деревенский мальчишка, да это и было видно. Может, он считал, что если бы его сына одолел какой-нибудь другой рыцарский сын, ему было бы не так досадно, но его надежда не оправдалась.

– Значит, нет, – вздохнул рыцарь. – Ладно. Ты можешь отпустить моего сына, я сам позабочусь о нём. – Тут он хотел посадить на коня своего паршивца и поехать дальше. Но Тренк держался железно.

– Сначала заплатите старушке за её товар! – сердито сказал он. – Получите вашего бездельника только после этого!

Рыцарь посмотрел на него с ещё большим удивлением, но потом даже рассмеялся.

– Ты не ведаешь страха! – поразился он. – Хотя ты всего лишь деревенский чурбан. Гром и молния, этого у тебя не отнимешь!

Он ошибался, потому что Тренк, как нам уже известно, боялся довольно часто и довольно сильно: например, ночью в тёмном лесу, да и теперь тоже. Но рыцарю было необязательно об этом знать. Со своим страхом Тренк поступал так: старался, чтобы тот не слишком ему мешал.

– Ну, я вообще ничего не боюсь! – заявил он и смело посмотрел рыцарю в глаза. – А теперь заплатите деньги старушке, иначе ваш сын несколько дней не сможет шевелить рукой и мучить бедных горожан! – С этими словами он чуть сильнее заломил руку мальчишки, и тот завизжал почти как поросёнок. Пожалуй, со стороны Тренка это было не очень хорошо, но ведь ты знаешь, как он разозлился, а кроме того, решил добиться, чтобы бедная старушка получила деньги за свои испорченные яблоки.

– Вот, возьми, старая! – сердито воскликнул рыцарь, слыша крики сына, и сунул руку в кожаный мешочек, висевший у него на поясе рядом с мечом. – Этого тебе, пожалуй, хватит!

Он швырнул на землю пару монет, и они разлетелись в разные стороны. С его стороны это тоже было не очень вежливо: сразу видно, у кого сынок научился плохим манерам. Но старушке было всё равно, положат ей монеты на ладонь или придётся подобрать их с земли, потому что она увидела с первого взгляда, что брошенных рыцарем монет было намного больше, чем стоили её жалкие яблоки. Она сразу поняла, что теперь сможет купить лекарство больному мужу или тёплую зимнюю куртку для внука, а возможно, сразу то и другое.

– Да хранит вас Бог, благородный господин рыцарь, да хранит вас Бог! – воскликнула она с низким поклоном. Разве это не грустно, ведь рыцарь не слишком учтиво с ней обошёлся? Да-да, но так тогда всё и было, и слава богу, что теперь всё иначе.

Конечно, рыцарь уже забыл про старушку. Вместо этого он снова попытался освободить сына из стальной хватки Тренка.

– Теперь ты можешь его отпустить! – строго сказал он мальчишке. – Я ей заплатил!

Тем временем вокруг уже собралась толпа, ведь ты знаешь, что в то время в городах было ужасно мало развлечений. Поэтому людям даже не верилось, что в этот базарный день они сначала видели выступление поросёнка Свиномага, а теперь им снова нашлось на что поглазеть.

– А другие торговки? – воскликнул Тренк, оглянувшись на горожан, стоявших на безопасном расстоянии от рыцаря на коне, его жалкого сынка, Хрюнчика и самого Тренка. – Ваш сын опрокинул их прилавки! Они что, должны терпеть убытки?

Тут рыцарь окинул недовольным взглядом площадь, а там действительно были опрокинуты столы и на земле валялся товар. Он швырнул в толпу монеты, чтобы люди дрались за них. Это вышло и нечестно, и грубо, ведь деньги достались самым ловким и сильным, и совсем необязательно тем, чьи прилавки перевернул скверный мальчишка. Но монет всё-таки упало много. Для такого богатого рыцаря это был пустяк, но многие горожане что-то получили. А некоторые подумали втихомолку, что, может, не так уж и плохо взять к себе в подмастерья этого мальчишку-лицедея, раз он такой сильный и даже поспорил с рыцарем. Но свой шанс они, конечно, уже прозевали.

– Ну! Теперь ты отпустишь моего сына! – сказал рыцарь Тренку и нагнулся к нему из седла. – Иначе мне, увы, придётся вынуть меч и тебя ударить.

Ну, конечно, Тренк этого не хотел, да к тому же теперь он уже не так злился, видя, как люди радовались монетам из кожаного мешочка. И он отпустил сына рыцаря.

– Хорошо! Но впредь вы всё-таки следите за вашим неотёсанным сыном, чтобы он больше не безобразничал на рынке! – сказал Тренк. – Иначе в следующий раз я ещё сильнее заломлю ему руку, и он не сможет держать меч, даже деревянный!

Тут он намотал на руку верёвку и степенно покинул город. Под приветственные крики горожан он вышел в те же ворота, в которые вошёл утром вместе с Момме Муммом. И лишь спустя полчаса ему пришло в голову, что он мог бы потребовать у рыцаря пару монет и для себя. Но было уже слишком поздно.

Глава 14, в которой рассказывается, как Тренк во второй раз проучил трусливого сына рыцаря

И вот Тренк второй вечер шёл один по дороге и вёл на верёвке Хрюнчика. Когда сгустились сумерки, а лес и деревья в нём превратились в тёмные тени, в которых мог притаиться кто угодно, возможно, даже страшный дракон, мальчик заметил, что его сердце снова бьётся так же тревожно, а может, даже ещё тревожнее, чем накануне. Ведь вчера лес был всё-таки знакомый и темнота в нём тоже была родной, а теперь всё казалось чужим. Он не знал дорогу, которая вела из одного города к другому, а за любым поворотом, за любым деревом могло таиться что-то жуткое.

Тренк жалел, что не пошёл с Момме Муммом и лицедеями, но тут уж нельзя было ничего изменить, и он решил бороться с тревогами, насвистывая песенку. Всем известно, что весёлая песенка – лучшее средство одолеть и тревоги, и страх.

Так пел Тренк, и я охотно объясню тебе, почему песня побеждает страх, но не сейчас, потому что как раз в эту минуту произошло нечто такое, что помогло мальчику справиться с ужасом и отчаянием, и об этом надо рассказать в первую очередь. Если ты внимательно читал или слушал, тогда ты, возможно, заметил, что с Тренком так уже бывало не раз – в тот момент, когда его дела шли совсем плохо, случалось что-то хорошее. Запомни это, может, и тебе это пригодится когда-нибудь в трудные времена.

Далеко позади Тренк неожиданно услышал шаги, глухо стучавшие по песчаной дороге, а вслед за ними и пыхтение, такое громкое, что заглушило песенку о прекрасной деве и рыцарском замке. Сначала Тренк подумал, что за ним гонится страшный и злой дракон, но потом он набрался храбрости и оглянулся назад. Как ты думаешь, кого он там увидел? За ним бежал, пыхтя, не кто иной, как тот самый трусливый паршивец, сын рыцаря. Ты не представляешь, какое облегчение испытал Тренк, когда узнал его.

Конечно, Тренк мог поступить по-всякому. Во-первых, он мог просто спрятаться от мальчишки и позволить ему пробежать мимо; в конце концов, он едва его знал, и его не касалось, почему этот трус несётся по дороге один тёмной ночью так, словно за ним черти гонятся. Во-вторых, он мог проучить его, подставить ему подножку и полюбоваться, как мальчишка растянется на дороге, чтобы он понял, каково другим, когда ты делаешь такие гадости. Но это было бы некрасиво со стороны Тренка. В-третьих, он мог просто схватить мальчишку за руку, когда тот поравняется с ним, как он уже делал, а потом спросить, что такого он опять натворил…

Именно так Тренк и поступил. Между тем рыцарский сын так устал от бега, что уже еле доковылял до места, где его ждал Тренк, а его глаза смотрели прямо на дорогу, и он даже не заметил Тренка. Поэтому его могла бы с лёгкостью схватить даже маленькая Миа-Мина, а для Тренка это вообще не составило труда.

– Ха! Это опять ты? – сказал Тренк.

– Пожалуйста, пожалуйста, не убивай меня! Отпусти! – завизжал мальчишка и испуганно задёргался, пытаясь вырвать руку из железных пальцев Тренка.

Тут он увидел, кто его схватил, и издал шумный вздох облегчения.

– Ах, это всего лишь ты? – сказал он. – А я думал, что меня схватил разбойник или бандит, или даже страшный дракон! – И он ещё раз попробовал вырваться. Тем временем Хрюнчик обнюхивал ноги мальчишки.

– Мне опять нужно заломить тебе руку или ты и так не убежишь? – спросил Тренк.

– Клянусь, не убегу, – пообещал мальчишка.

Тогда Тренк чуточку ослабил хватку, но лишь немного, чтобы тот не мог убежать.

– Почему ты ночью несёшься по дороге один, хотя ты самый большой трус на свете? – спросил Тренк, и это было не очень вежливо. В конце концов, он и сам шёл в темноте и страшно боялся, так боялся, что даже запел песенку.

– Потому что… – тяжело пыхтя, ответил рыцарский отпрыск (он всё ещё никак не мог отдышаться), – потому что я не хочу становиться рыцарем и сражаться со страшным драконом, нет, нет, нет!

– Почему не хочешь? – удивился Тренк.

Конечно, он понимал, что ни у кого нет большой охоты выходить на битву с драконом, который бесчинствует в окрестных лесах. Люди говорили, что у него из ноздрей вырываются клубы дыма, такие большие, что поднимаются до небес и видны издалека. Но Тренк не мог понять, как можно не хотеть становиться рыцарем.

– Мой господин батюшка и я, – сообщил мальчишка, – мы едем в замок Славбург. Я стану там пажом рыцаря Ганса, моего дяди, потом оруженосцем и, наконец, рыцарем! И когда стану рыцарем, мне надо будет сразиться со страшным драконом, а я не хочу, нет, нет, нет!

Тренк с презрением глядел на него. Чтобы из этого маленького труса получился настоящий рыцарь, наверняка потребуются годы. Ещё он считал странным и жалким, что мальчишка так скулит из-за поединка, который должен состояться через много лет.

– Тебе радоваться нужно! – сказал Тренк. – Стать рыцарем совсем неплохо! Значит, ты снова удрал от отца и он теперь гонится за тобой?

Мальчишка кивнул.

– Поэтому отпусти меня скорее, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – взмолился он. – Отец наверняка скоро прискачет сюда, снова посадит меня к себе на коня и поскачет к замку дяди. И тогда я погиб!

– Ну и дурак же ты! – заявил Тренк, удивляясь глупости мальчишки. – Если ты побежишь дальше один, то скорее всего погибнешь – и гораздо раньше, чем если отправишься учиться на рыцаря! Или, может, ты знаешь, где будешь брать себе еду? Что ты умеешь делать и как собираешься зарабатывать на хлеб?

Мальчишка удивлённо уставился на него: такие вопросы вообще не приходили ему в голову, потому что он никогда не страдал от голода. Возможно, он считал, что еда просто растёт на деревьях.

– Что-нибудь найдётся, – пробормотал он, но было заметно, что он задумался.

– Только не для такого неженки, как ты, который ни разу в жизни рук не пачкал, – убеждённо заявил Тренк. – Ты просто умрёшь от голода на дороге! Лучше я отдам тебя твоему отцу!

Ему пришло в голову, что рыцарь наверняка отблагодарит его за то, что Тренк во второй раз поймал его сына, и даст ему пару монет из своего кожаного кошелька. И тогда Тренк сможет в следующем городе купить немного еды и как-то продержится, пока не найдёт мастера, который захочет взять его к себе в ученики.

– Нет, нет, нет, я не хочу! – снова закричал мальчишка и рванулся изо всех сил, но Тренк держал его крепче, чем столярный клей. Тут вдалеке послышался топот копыт, и действительно, не успел он оглянуться, как из-за поворота выскочил рыцарь и, увидев перед собой на дороге двух мальчишек, натянул поводья, крикнул: «Тпрууу!» – и остановил взмыленного коня.

– Слава богу, это опять ты! – воскликнул рыцарь.

Так началась для Тренка дорога к счастью.

Глава 15, в которой рассказывается, почему трусливый Цинк Цетерлинг не хотел ехать к дяде-рыцарю

– Так-так-так, Цинк Цетерлинг! – воскликнул рыцарь и спрыгнул с коня, который точно не опечалился из-за такой передышки. – Вот ты где! Разве я не говорил, что поймаю тебя везде и всегда, потому что ты должен стать рыцарем, и ты им станешь, не отвертишься!

– Нет, нет, нет! – снова закричал мальчишка, извиваясь в сильных руках Тренка. – Я не хочу, я не хочу! – Он снова попытался вырваться, но никаких шансов у него не было.

– Господин рыцарь, почему он не хочет? – полюбопытствовал Тренк, отдав рыцарю его сына. И тут же протянул ладонь, чтобы рыцарь понял, что на этот раз Тренк просит плату за свою помощь. – Рыцарем родился, рыцарем умрёшь, ты рыцарь на всю жизнь! Почему же ваш сын так не хочет становиться рыцарем?

Тут рыцарь вздохнул, посмотрел на сына и огорчённо покачал головой. Потом он привязал коня к дереву, сел с громким кряхтеньем на землю и спросил:

– Цинк Цетерлинг, сын мой, мне и тебя надо так же привязать, как коня, чтобы ты опять не удрал?

Но Тренк вмешался и сказал, что в этом нет нужды, потому что он просто ещё раз поймает мальчишку и приведёт к отцу. После этого они втроём сели на мягкую лесную почву, и рыцарь начал свой рассказ.

– Я рыцарь Диц фон Дургельштейн, а это мой сын Цинк Цетерлинг. Ему только что исполнилось восемь лет. Как ты, вероятно, знаешь, для сына рыцаря пришло время начинать учёбу.

Тренк кивнул, потому что тогда все знали, что обучение рыцаря начиналось приблизительно с семи лет, и если тебе кажется, что это слишком рано для такого трудного ремесла, вспомни, что сейчас дети тоже идут в школу с семи лет и ничего, справляются.

– Как это принято, – продолжал рыцарь Диц фон Дургельштейн, не спуская глаз с сына и, вероятно, опасаясь, что тот снова удерёт, – его нужно привезти в замок его дяди, где его научат всему, что должен знать будущий рыцарь.

– Нет, нет, нет! – закричал мальчишка, но на этот раз хотя бы не пытался убежать. – Я не хочу!

– Ты всё время орёшь об этом! – недовольно сказал Тренк. – Но почему ты не хочешь?

– Потому что потом ему надо будет сразиться со страшным драконом, – ответил рыцарь Диц фон Дургельштейн и вздохнул. – А он очень боится, глупый мальчишка, так боится, что делает в штаны.